Форвард “Ювентуса” Пауло Дибала дал развернутое интервью журналисту The Guardian Сиду Лоу. “Десятка” “Ювентуса” рассказал о своих польских корнях, близости к завершению карьеры и интересе со стороны “Тоттенхэма” и “Манчестер Юнайтед”.
За этой маской парень. Незадолго до Рождества 2016 года, Пауло Дибала не забил последний пенальти в Суперкубке Италии против “Милана”. Несколько дней спустя он, смотря “Гладиатора”, думал и у него появилась идея. С этого момента свой каждый гол он празднует, кладя руку на лицо. Большой и указательный палец вытянуты, чтобы подражать маске. Это было видно часто – с тех пор было 64 гола. Маска Дибалы появилась в следующем матче с “Болоньей”, в котором Пауло реализовал пенальти. Она стала его идентификатором. Это также, по его словам, “не просто празднование, а послание”.
“Десятка” “Юве” говорит тихо; он вдумчив, маска надевается легко, но слушая его, становится очевидным, что все действительно выходит за рамки простого празднования. Оно становится более значимым, хоть и подсознательным. Он говорил, что фильм вдохновил его на то, что “на самом деле не думал” о маске, как о защите или эмоциональном щите.
В конце долгого разговора возникает неизбежный вопрос. Хотя бы просто для смеха. Который, кстати, был. Итак, снова о Месси и Роналду. “Я единственный игрок, который делит раздевался с ими обоими, и люди видят только верхушку айсберга, а не работу под ним. Все, что они выиграли, это не потому, что им повезло, – говорит он. – И да, я знаю, что люди должны спрашивать, и они должны знать, что я собираюсь сказать”.
Ладно, продолжай: так кто лучше? Дибала смотрит в окно на Альпы. “Я не могу на это ответить”, – смеется он.
На все остальные вопросы он отвечает честно и открыто, что порой удивляет. Его ответы спокойны. Он говорит о глобальном потеплении – “мы должны измениться; это единственное место, где мы можем жить”. О книгах (он читает Аллана и Барбару Пиз о языке тела) и о выдержке – “мы люди: есть десять положительных комментариев и один отрицательный, но вы не должны концентрироваться на этом”. Он говорит о футболе, что также подразумевает и его жизни; темы собираются вокруг маски, как будто бы она выражает его переживания.
“Нередко у тебя бывают трудные моменты в жизни, но ты все равно должен выходить и сражаться: не только в футболе, в жизни, – говорит он. – У меня или у кого-то другого случаются плохие вещи, плохие дни, но ты должен продолжать двигаться: надеть маску, как гладиаторы, и сражаться. Каждый бой. Это та идея, которую я пытался передать. Людям это нравится, они понимают. И это приятно, потому что иной раз сообщения, отправленные вами, не всегда интерпретируются так, как того хотелось бы вам”.
В родном городе Пауло Лагуна Ларга с населением в 7437 человек, есть билборд, гордо сообщающий, что он “носит” маску. Но также есть Польша. В конце концов, Дибала хотел бы когда-нибудь побывать в Краснюве. “Я хотел бы увидеть, с чего все началось”.
Краснюв – это деревня с 49 жителями, в которой жил дед Дибалы по отцовской линии Болеслав. Во время Второй Мировой войны его отправили в нацистский трудовой лагерь. После окончания войны Болеслав отправился в Аргентину, где спал на кукурузных полях. Он чуть было не погиб, но его вовремя нашли. Болеслав мало говорил о прошлом. Дибала хочет знать больше.
“Я бы хотел съездить, хотя моей семьи там не осталось, – говорит он. – Это крошечное местечко, на восемь или девять домов. Некоторые польские журналисты предлагали мне связаться с дочерью моего дедушки, но она скончалась. В Канаде у меня есть двоюродные братья. Мы общались, но не встречались. Хочу этого. Я пытался получить польский паспорт, но мы не смогли найти некоторые документы моего деда, и вместо этого получили итальянские паспорта по родне моей матери. Однажды я это сделаю. Я чувствую, что я, может быть, больше поляк, чем итальянец. Что касается личности, то мой папа был больше поляков; мой средний брат точно такой же. Все мы, немного. Может быть, мы немного холоднее, это польская кровь. Итальянцы, как правило, более эмоциональны”.
Дед Дибалы умер, когда Пауло было четыре. Его отец, Адольфо, умер, когда Дибале было пятнадцать. Адольфо был ярым футбольным болельщиком. Он возил сына в Кордову каждый день, по семьдесят миль туда и обратно, чтобы его сын тренировался в “Институто”, клубе второго дивизиона. В четырнадцать лет Дибала уехал в дом Фаустино и Орландо и их внуков. Но когда у Адольфо диагностировали опухоль, Пауло захотел вернуться в Лагуну Ларга. “Я был молод, все это было очень тяжело. Моя мама очень сильно переживала, как и мои братья. Ты видишь эту боль, но продолжаешь жить. Я не первый, кто прошел через это, и не буду последним. К сожалению, такова жизнь. Теперь у нас есть кто-то, кто помогает нам там, наверху”.
“Тогда я подумал: “Все, я брошу [футбол], – признается Дибала. – Откажусь в том смысле, что не оставлю свою семью и не поеду в Кордову. Хотел продолжить играть, но только в своем городе. Больше не преследовать мечту”. Что заставило тебя вернуться? “Моя семья”. Футбол обеспечил утешение, альтернативное видение? “Моим убежищем была семья. Когда позвонил в “Институто”, то не хотел туда возвращаться. Мне было пятнадцать, я не мог скрыть то, как мне было тяжело: футбол не был моей защитой. Я вернулся, потому что это была моя страсть. Моя семья подтолкнула меня к этому. Если бы нет, я бы оставил игру”.
Были слезы, но в конце концов, мечта отца привела его в движение. Дибала – настоящий футбольный болельщик. Он говорит, что если по телевизору будет идти второй дивизион Шотландии, он все равно посмотрит этот матч. В “Институто” Дибала стал самым молодым игроком, забившим мяч, побив рекорд Марио Кемпеса. В свой первый сезон он забил семнадцать мячей. В апреле 2012 года позвали в “Палермо”. Наверное, все казалось ужасно пугающим. “На самом деле, я был уверен в себе”, – говорит он, хотя его первый сезон в Европе вряд ли можно назвать успешным для команды: “Палермо” вылетел.
Его регистрационные права были проданы инвестиционному фонду, потому “Палермо” был единственным вариантом. “В конце концов все стало ясно. В Аргентине все еще есть люди с подобными проблемами. Футбол стал бизнесом. Мы внутри него, но по большей части ничего не можем сделать. Тогда я был молод”.
“Но я был очень счастлив. После Серии А во втором дивизионе было много нового, но я бы уверен во всем. Приехала моя семья, началось приключение в “Палермо”. Первый год не был хорош. По правде говоря, была тяжелая раздевалка; возрастные игроки, которые давили, когда дела шли не ахти. Мы боролись, результаты были не очень. Я был ребенком, видел многое. Теперь я благодарен, ведь тот опыт был уроком. Здесь, в “Ювентусе”, вы “всегда выигрываете”, верно? Все хорошо. Там было наоборот, но второй сезон прошел великолепно. Мы выиграли Серию Б, личная статистика была хорошей”.
После подписания контракта, президент “Палермо” Маурицио Дзампарини объявил Дибалу новым Серхио Агуэро. Это имя было одним из многих названных – Месси, Сивори, Тевес… “Если ты в это веришь, то это сказывается на тебе, – говорит он. – Но я всегда повторял, что не хочу быть чем-то новым, я хочу, чтобы люди говорили про мои голы, про мои действия как Дибалы, а не кто-то другой, остальные. Месси, Сивори и Агуэро выиграли многое. Я также бы выиграть что-то свое, не их. Было много критики, так как за 17-летнего парня заплатили 8 млн евро, самый дорогой трансфер в истории клуба. Когда я уехал за 40 млн евро и приехал сюда, первое, что меня спросили, это моя трансферная стоимость. Все думают об уплаченных сейчас деньгах…”
… а ты обошелся дешево. Дибала улыбается: “Я не хочу даже представлять, какое давление сейчас испытывают игроки. Мне помогло то, что я стал расслабляться и не концентрироваться на цифрах”.
Все произошло быстро. Он ушел из дома в 14, вернулся в 15 и снова ушел в 16. В 17 – дебютировал. В 18 лет – отправился в Италию. В 19 лет – понизился в классе, в 20 – повысился обратно. В 21 год стал игроком “Ювентуса”. Национальная команда, даже несмотря на то, что там он стал частым гостем, до сих пор является неуловимой. Сам Дибала признает, что то, что он сделал на сегодня, “это недостаточно”. Его клубная форма не воспроизводилась в сборной и ему трудно найти место рядом с Месси.
А потом бац, и ему уже 26 лет. “Это безумие. Не так давно кто-то сказал: тебе осталось пять игр до двухсот в футболке “Юве”. Идет мой пятый сезон, и я подумал: “Но ведь я попал сюда только вчера”. Если все пойдет хорошо, то у меня будет еще десять лет, но все движется слишком быстро”. Четыре Скудетто, три Кубка, финал Лиги чемпионов: успех стал конвейерным, ничем не выделяющимся.
В прошлом сезоне что-то изменилось. Дибала мог не сыграть в своем пятом сезоне в Турине. Больше не являясь основным игроком клуба, он забил десять голов, пять из них в лиге – вдвое меньше, чем в наименее продуктивный сезон до тех пор. Летом появился интерес “Юнайтед” и “Тоттенхэма”. “Ювентус” не был против. “Я был близок к уходу, – говорит он. – Клуб размышлял об этом, я об этом знал. Мы ждали до последней минуты”.
В конце концов, Дибала остался. Однако он с энтузиазмом говорит об Англии, стране “забитых стадионов” и “страсти”, где ему подойдет наличие пространство. Предполагая будущие предложения, он будет рад возникшей возможности. “По контракту у меня осталось два года. Это не короткое время, но и не долгое. Посмотрим, какие планы у “Ювентуса”: хотят ли они меня оставить или позволят уйти. Это клубное решение. Это трудно понять, потому что все меняется за секунду”.
“Но я здесь, в клубе, который хорошо ко мне относится. Я счастлив, мне комфортно. Мне помог приход Сарри. Он хочет, чтобы я остался, что дало мне силы, когда я не знал, что произойдет. Я знал, что он может научить меня новому, поможет выявить в себе лучшее”.
В самом себе – подходящее выражение. Дибала отдал семь передач и забил одиннадцать голов – больше, чем за весь прошлый год. И ему вернули то, что он больше всего любит: мяч. “Без него мне становится скучно, – признается он. – Если я долгое время не касаюсь его, то как будто теряюсь, не вижу следа игры. Мне повезло, что я в команде, которая хочет владеть мячом, где все технически хороши, с таким количеством подобных игроков, которые выходят на поле. И у меня много шансов выходить на поле. Ты не думаешь: “У меня есть один, может быть, два шанса за игру, я должен сделать что-то”. Нет. Ты теряешь мяч и сразу его возвращаешь. Миралем касается мяча более 120 раз за игру”.
Накануне интервью у Дибалы было 97. “Большинство из них на чужой половине поля, что означает меньше места, но больше возможностей для игры, – говорит он. – Идеи Сарри очень помогают игрокам, всем игрокам. Одно, два касания. Комбинация. Быстрое продвижение мяча. В защите там все на автоматике, нет свободы. Но с мячом, близким к цели, у тебя тысячные доли секунды, там ты импровизируешь. Знаю своих одноклубников, они работают всю неделю над продуманными движениями”.
“Когда я только начал играть в “Институто” в Кордове, у моего тренера были те же идеи, поэтому я пришел уже с настроенным механизмом. У латиноамериканцев есть идея “fútbol de potrero”, уличного футбола”.
И это работает до сих пор? “Многое уже потрачено. На улице все сложнее найти детей, которые строят ворота из камней. Футбол изменился, технологии переместили детей в другие места. Мы потеряли эту picardía, хитрость, импровизацию. В академиях все структурировано, настолько идеально, что, может быть, и я действительно надеюсь, что нет – мы теряем таких игроков”.
Таких игроков, как сам Дибала. “Когда вы становитесь старше, футбол становится более серьезным, профессиональным. Понимаешь, что часть твоей игры уже позади. Иногда на твоем пути появляются тренеры, которые дают тебе свободу. Для нападающих это лучшее, что может случиться. И я все еще стараюсь играть, как всегда это делаю, с мячом”.
“Мы никогда не должны забывать, что это тоже игра, и когда мы были маленькими, то играли в свое удовольствие. Так мы начинали и такие мы есть. Внутри каждого есть ребенок, и мы никогда не должны оставлять его позади”.
